Небольшая зарисовка по Цене Свободы без начала, без конца и без смысла.
читать дальшеНу и за какие грехи мне это?
Морщась от боли в саднящих ладонях и невероятным усилием воли подавив ругательство, я взялась за ощетинившуюся шипами ручку двери в библиотеку и почувствовала, как подступает головокружение и я теряю последние капли крови. Чертов Кукловод всегда оставляет нам столько, чтобы нам было плохо - но мы могли выжить.
Скрип двери разрывающей болью отдается в голове, теплая тьма библиотеки пахнет старыми книгами; возможно, будь я просто гостьей, а не пленницей в этом замке, эта комната была бы моей любимой, - я всегда питала страсть к книгам. Но нет времени читать; из-за испытаний я буквально возненавидела книжные полки - ради них приходится бежать по лестнице, ведь на счету секунды, и лихорадочно рыскать среди книг в поисках какой-нибудь статуэтки, блестящей от постоянных прикосновений злосчастных узников.
На небольшом табло с таймером, стилизованном под браслет на моем запястье, высветились буквы - и я в который раз прокляла свое несчастное зрение.
Бегать по библиотеке с фонариком крайне неудобно, особенно если ты в эту комнату стараешься не заходить и едва представляешь, как выглядит то, что ты ищешь; но, каждый раз, находя под предметом несколько перьев или монет, невольно чувствуешь какое-то удовлетворение.
Когда табло сообщило мне, что все предметы найдены, я, стараясь не упасть по дороге, почти с криком выбежала из комнаты. Как обычно, перед дверью стоял поднос - на нем лежали предметы или паззлы, дающиеся в награду за прохождение. Поднос был изрядно помят - со злости я частенько колотила им об стенку.
На этот раз на подносе лежал клубок проводов и закупоренный флакончик с тушью. И кусочек паззла, который я в бессильной ярости запихала в щелку между полом и дверью в библиотеку - подавитесь, товарищ Кукловод. Такой у меня уже пятый.
Издевательская записка из желтоватой бумаги, что лежала там же, на подносе, сообщила мне, что я успешно справилась с заданием. Почерк был знаком до кровавых слез из глаз - каждый раз этот почерк сообщал мне о моих неудачах или победах, и этим почерком был написан один из дневников, обрывки которого я рано или поздно выуживала из самых неожиданных мест.
И, в пятимиллионный раз глядя на подобную записку, я все-таки не удержалась и выругалась - громко, длинно и витиевато. Камера в углу на это лишь усмехнулась голосом, знакомым так же близко, как и почерк.
- Хорошие куклы не должны ругаться ,- сообщил мне Кукловод.
- А я плохая кукла, - огрызнулась я, прогоняя желание запульнуть подносом в камеру.
- Последний замок могут открыть только хорошие куклы, запомни это, - как обычно, насмешек не счесть.
Поднос все-таки попал в камеру.
Даже и не знаю, как он там оказался.
@темы:
задрот,
писательское